30.05.2022 Барлық жаңалықтар
Начатый после смерти И.В.Сталина процесс реабилитации жертв политических репрессий оказался длительным и продолжается в наши дни. Новые исторические условия требуют нового осмысления нашего прошлого, ставят задачу более полного изучения первоисточников и окончательного восстановления исторической правды и справедливости по отношению к тысячам безвинных жертв, возвращения им честного имени.
В процессе работы комиссии по реабилитации жертв политических репрессий в архивах РК исследуются и анализируются архивные документы, особенно периода 1920-1930-х годов, когда репрессии затронули практически все общество. Поиск и изучение этих документов требуют комплексного подхода и более широкого обобщения фактов, введения в научный оборот всего массива архивных материалов, касающихся политических репрессий в Казахстане. Лишь так мы сможем извлечь исторические уроки случившейся трагедии, сможем предоставить всю сложную картину прозревающему казахстанскому обществу и дать более полное освещение в казахстанских учебниках.
Как известно, запуск маховика репрессивной машины начался с декрета ЦИК и СНК Казахстана «О конфискации и выселении крупнейших байских хозяйств и полуфеодалов» от 27 августа 1928 года. С него началась конфискация скота байских хозяйств и выселение самих баев с семьями за пределы Казахстана и в другие области, в основном, по принципу максимального их отдаления друг от друга[1. лл.4-7].
Изучая новые пласты архивных источников, мы видим значительное расширение круга лиц, подлежащих конфискации. Она проводилась ускоренными насильственными методами, что вызывало недовольство как самих баев и приближенных к ним аткаминеров, так и аульной бедноты, симпатизировавшей баям. Чтобы избежать конфискации имущества, баи часто распределяли свой скот среди бедных родственников. Национальная интеллигенция также выступала в защиту конфискованных баев, о чем свидетельствуют архивные данные. В докладной записке на имя Ф. Голощекина о предварительных итогах конфискации байских хозяйств по Кустанайскому округу отмечается, что «старая алашордынская интеллигенция» занимается агитацией, направленной на срыв конфискации.
В целом в архивных источниках в рамках поиска не реабилитированных лиц, складывается картина, когда многочисленные страты зажиточных слоев населения подвергаются преследованиям, но вместе с тем репрессиям подвергались бедные слои так же: султанские и ханские потомки, бывшие волостные, бывшие баи, крупные баи, баи, сыновья (дети) баев, аткаминеры, кулаки, сбежавшие из российских округов от преследований кулаки и бывшие фабриканты, раскулаченные, владельцы домов, садов, земли, мельниц, крупные торговцы, ведущие контрабанду с Китаем, торговцы, священники и их сыновья, офицеры белой армии, сыщики, середняки, имамы, ишаны, муллы, бедняки, крестьяне-шаруа, хлеборобы, уклоняющиеся сдавать хлебо- и мясо заготовки, не плательщики налогов, а вместе с ними и их сыновья (дети).
Вынужденные уехать из родных мест, они не теряли связи с аулом, родственниками, часто к выселенным в другие округа отправляли делегатов от аула с собранной всем миром помощью деньгами и пр., и это говорит о большом заслуженном авторитете баев перед родными, и в целом населения аула, беднотой, оставшимися в ауле. Были случаи, когда они через какое-то время возвращались назад в родные места, либо не уезжали, а скрывались в соседних районах от преследований, но по донесениям их находили и отправляли опять в округ выселения.
Если учесть тот факт, что пытаясь спастись от выселения и конфискации (а в начале 1930-х годов и от голода), часть преследуемых баев, кулаков и шаруа поднимали восстания, а часть стремилась уйти в Китай, Монголию, Узбекистан и Россию, но не всем это удавалось, отсюда мы видим еще одну грань данного вопроса. Есть случаи, когда перешедших за границу вновь сдавали советским властям, либо задерживали на границе при переходе. Все они подвергались аресту, у них конфисковывали скот, приговаривали вновь к выселению и даже к расстрелу.
B архивах содержатся документы, рассказывающие о районах миграции казахов-голодобеженцев: так по данным ГАРΦ, РГАЗ и других архивов, география их миграции простиралась от Камчатки до Cеверного края (Архангельск), от Bладивостока до Днепропетровска и Запорожья, не считая города и районы Cибири, Нижней и Cредней Bолги и Зауралья, Узбекистана, Киргизии, Туркмении, Таджикистана, далее Китая, Афганистана и Ирана. Более одного миллиона человек оказались в числе голодо-беженцев. Из них лишь чуть более 400 тыс. возвратились позже в республику. Cколько их погибло в местах миграции, установить невозможно[2. с.9].
Таким образом, подвергавшиеся преследованиям в 1920-30-е гг., большинство баев, кулаков, зажиточных шаруа стали бесправными жертвами политических репрессий, были обречены на смерть и эмиграцию.
В архивах есть документы, подтверждающие, что детям конфискованных и выселяемых баев не позволяли учиться в школах и вузах, исключали даже с последнего года обучения, не позволяли сдавать выпускные экзамены, не выдавали аттестаты об окончании перед выездом на выселение из округа [3. Л.25].
Началась целая кампания по травле детей баев и кулаков, зажиточных слоев, подвергшихся конфискации. Все, кто преподавал, учился в ВУЗах и средних учебных заведениях Казахстана и за его пределами, исключались и подвергались чистке как социально-чуждые элементы. В этом направлении создавались и работали специальные комиссии, которые направляли в вузы списки студентов-казахстанцев для проведения собраний по их осуждению и исключению из ВЛКСМ, партии и ВУЗа.
Все они были исключены без права восстановления или поступления в вузы в дальнейшем. Многим детям конфискованных баев и кулаков приходилось менять свои фамилии, жены разводились со своими мужьями, чтобы спастись с детьми от конфискации, выселения и репрессий. Фактически, они тоже являются косвенными жертвами политических репрессий, их судьбы были сломаны, многие яркие таланты не смогли раскрыть свой потенциал и реализоваться, внести свой вклад в развитие экономики, образования, науки и культуры.
В письме У.Джандосова в Казкрайком У.Исаеву ставится вопрос о том что «конфискация крупных баев-полуфеодалов … обнажит идеологическую борьбу в городе в стенах наших учебных заведений… и поставит вопрос о чистке учебных заведений… К этому вопросу надо подойти методом массовой общественной работы среди самих учащихся. Чистка сверху будет приводить к извращениям» [ 4. Л.171]
Разворачивалась целая система писем и доносов, по которым находили вернувшихся с выселения назад в родные места баев, либо скрывавшихся в соседних районах от преследований, выявляли их детей учившихся в учебных заведениях. По этим доносам баев находили и отправляли опять в округ выселения, их детей исключали из вузов. К сожалению, как показывают архивы, доносы в тот период становятся распространенным явлением, их пишет на постоянной систематической основе целая сеть осведомителей под псевдонимами. И это тоже один из печальных аспектов психологической мутации общества в процессе проведения политики репрессий, который дал свои результаты
На основе раскрытия обширных архивных источников переосмысление уродливой и безжалостной политики конфискации и репрессий 1920-1930-х гг. – это комплексная задача гуманитарных дисциплин. В первую очередь на основе изучения архивов учеными правоведами, историками, политологами и другими специалистами готовится заключение о реабилитации жертв политических репрессий государственно-правовыми структурами. И вместе с тем происходит анализ и обобщение новых аспектов влияния репрессивных процессов на дальнейшее историко-политическое развитие казахстанского общества, а так же на специфику изменения национального менталитета, психологию казахского кочевого общества и т.д.
Так, например, психологи утверждают, что голод, политические репрессии, война и прочие травмы, пережитые поколениями наших прадедов и дедов, заложили комплекс психоэмоциональных установок и убеждений, которые до сих пор сказываются на нашем поколении. Репрессированные предки являются причиной наших психологических установок и стереотипов, их жизни, наполненные страхами, лишениями, массовыми смертями, отчаянной борьбой за выживание, унижениями и заниженной самооценкой эхом отдаются в нас. Поколение их детей – это «режиссеры», а нынешнее поколение является «актерами», реализующими тяжелый кармический синдром своих предков. В философско-психологическом аспекте это закладывает основы таких современных социальных болезней как отрешенность, отчуждение, безволие, покорность и конформизм в обществе в целом.
Переосмысление трагических страниц конфискаций и репрессий на основе новых архивных источников показывает масштабность и глубину этого процесса. Отметим, что в данной статье затронуты только вопросы репрессий к лицам, подвергшимся конфискации. Но мы знаем, что в 1920-1950 е гг. репрессии проводились к более широким слоям населения - это лидеры и сторонники «Алаш», беженцы и участники крестьянских восстаний, партийно-хозяйственная, советская, творческая интеллигенция, депортированные народы, военнопленные, религиозные деятели и др.
Таким образом, практически все слои казахского народа и казахстанцев в целом были репрессированы, унижены и раздавлены политикой необоснованных преследований. В этой связи именно архивные материалы дают широкий обзор для понимания и анализа масштаба политических репрессий в Казахстане, способствуют обобщению и комплексному междисциплинарному подходу к его изучению, что имеет широкое научное теоретическое и практическое значение.
Утегалиева Алмажан Джусуповна,
кандидат исторических наук, доцент кафедры
социальных дисциплин Алматинского университета
энергетики и связи имени Гумарбека Даукеева,
Руководитель рабочей группы №3 комиссии
по полной реабилитации жертв политических репрессий
г.Алматы, Республика Казахстан
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ:
1. ЦГА РК. Ф. 5. Оп. 21. Д. 15. Л. 4–7
2. Трагедия казахского аула. 1928–1934. Тoм 1. 1928 – апрель 1929. C6opнuк дoкyмeнтoв. А.2013. с.9